Тверь, церковь Никиты мученика в Затверечье

Дорегулярную планировку Заволжья с некоторыми натяжками и долей гипотетичности еще можно реконструировать, но дорегулярную планировку Затверечья – к сожалению, нет. У этого района, кажется, больше всего родства со старинной, не по линейке построенной Тверью. Улицы местами делают изгибы, между домами встречаются какие-то проулки, на наш взгляд, довольно-таки кривые и косые. Кажется, так было и триста, и пятьсот лет назад. Но на самом деле это обманчивое впечатление. Средневековые улицы шли по совершенно другим направлениям, и мнимая «иррегулярность» старого Затверечья – это всего лишь сильно деградировавшая регулярная застройка.
Дело в том, что после того, как первая волна урбанизации в конце XVIII- 1 половине XIX века прошла, и после упадка Вышневолоцкой водной системы район погрузился в сонную дремоту, превратившись в ту «азию», которую запомнили мемуаристы начала XX столетия, затверецкая регулярная застройка понесла немалый урон. Иные переулки превратились в прогоны, разрослись сады, маленькие домики зрительно не могли, конечно, поддержать строгую фасадную линию – тем более в условиях отсутствия дорожного мощения и тротуаров. Зато Затверечье было очень природным, понимая под этим словом в первую очередь малую хозяйственную освоенность территории, отсутствие на дорогах асфальта, а на дворах – бетонных и силикатных уродцев (не поворачивается язык назвать их домами). Мне самому уже не верится, что в начале 1990-х годов на улице Шишкова, где теперь проносятся потоком машины, идущие с Бежецкого шоссе, мне пришлось однажды в спешке ретироваться – гуси явно чувствовали себя здесь хозяевами.
Теперь все признаки «развитого города» появились - безобразные и без всякой меры. Затверечье стало районом, которое можно показывать как памятник хаотичному градостроительству. Дольше всего в нем держались нормативы по высотности новостроек – но, наконец, пали и они. Все, что осталось от этого района заповедного – это обрезок вида на него с набережной правого берега от створа улиц Трехсвятской и Володарского и Студенческого переулка, притом, что смотреть можно только в довольно узком секторе примерно в сорок – сорок пять градусов. Здесь еще осталась линия горизонта, не заслоненная новостройками. На ее фоне поднимаются четыре церкви – Екатерининская, Сергиевская, Никитская и Миновикторовская.
Все эти церкви стоят на своих исторических местах, то есть на местах своих деревянных предшественниц. Добавив мысленно три снесенных храма (Неопалимовский, Исаевский и Воздвиженский, как минимум последние два тоже занимали исторические погосты), получим настоящий посад, не нанизанный на линию одной дороги, не тяготеющий к кремлю, а просто свободно построенный на довольно плоской местности, слегка пересеченной несколькими оврагами. Собственно – двумя. Один из них идет по линии Клубного переулка. Он назывался в писцовых книгах «Никитский ручей».
Другой назывался в Средние века «Ильинский ручей», а в более поздний период – «балочка». Это не один, а два сливающихся овражка-ручейка, имеющих одно устье в Волгу у церкви Мины, Виктора и Викентия. Сейчас он в устье незаметен совсем, лишь обрисовывая холм, на котором стоит Миновикторовская церковь
Овраги, хотя и засыпанные, оставляли небольшие, едва заметные горочки, на которых стоят и сейчас три церкви и пространство между котороми и является «настоящим Затверечьем». То, что по Тверце выше Никитской церкви, называлось еще сто-двести лет назад «Онуфриев берег», хотя храм преподобного Онуфрия Афонского исчез уже в XVII веке, и там стояла только каменная часовня (в советское время она тоже разрушена). На фрагменте плана Твери 1845 года эти храмы отмечены цифрами. 16- Миновикторовский, 18- Сергиевский, 19- Никитский, 20- Воздвиженский, 22- Екатерининский, 23- Неопалимовский.

В Средние века храмов было, конечно, больше, но они были маленькими. Замечательно, как все-таки умели наши предки выбирать масштаб для городов и городской среды. Столкнувшись в XVII веке здесь, как и вообще в Твери, с демографическим провалом, через полвека, когда положение стабилизировалось на уровне населения более низком, чем было до Смуты, затверецкие жители восстановили именно те храмы, которые играли ключевые роли в пейзаже. Восстановленные вертикали образовали в плане андреевский крест, потенциально открытый для будущих восстановлений и дополнений. Правда, их не последовало. Ландшафт района мог бы быть богаче, появись не часовня, а настоящая церковь «Анофрей Великий» на северной границе посада.

Без археологии сложно решить однозначно вопрос о историчности Неопалимовской церкви
Вероятнее всего, именно место этой церкви именуется в 1626 году «Троица, что по Волге». Это твердо нельзя утверждать, но известно, что Троицу в Неопалимовском храме праздновали в XVIII-XIX вв. особо, был даже специальный крестный ход, учрежденный на кладбище в 1795 году, до основания Неопалимовской церкви, когда еще не было известно, что храм на Затверецком кладбище будет именно Неопалимовский. Будем надеяться, что восстановление храма (последует же оно когда-нибудь, ибо монахини Екатерининского монастыря уже не раз заявляли о начале возрождения) что-то позволит уточнить.
Интереснее мог быть и центр этого «затверецкого креста». Вместо скромной и почти потерявшейся (особенно сейчас в окружении высоких новых домов) Сергиевской церкви, на Пожарной площади могли бы быть как минимум три храма – Воскресения Христова, Сергия Радонежского и, за ними, ближе к границе посада, собор самой крупной средневековой обители Затверечья – Ильинского монастыря.
Об этих храмах хорошо помнили еще в XIX веке. От Ильинского монастыря хранились несколько древних икон в Сергиевской церкви, и точно также оставалось «вакантным» и пустым место рядом с Сергиевской церковью, где стоял главный храм этого прихода – Воскресенский. Сергиевская церковь стала главной в этом приходе случайно – по воле епископа Арсения (Верещагина), благословившего ее строителя, купца Григория Богданова, иконой этого святого, освященной в Троице-Сергиевой лавре.
Мы плохо представляем себе, где были в древности еще несколько церквей – Афанасия и Кирилла, Дмитрия Солунского, Косьмы и Дамиана. Первые две дополняли речную панораму, находясь, первая где-то между Екатерининской и Миновикторовской, а вторая - Екатерининской и Никитской церквями (придел Дмитрия Солунского остался в Никитской церкви). При этом основной вертикальный акцент все равно оставался за Екатерининским храмом. Вернее, не за ним одним, а за букетом из трех бывших здесь деревянных церквей, среди которых Никольская церковь даже в 1626 году была шатровой. В дополнение к ней и были храмы Екатерины и Иоанна Предтечи. Исключительное значение для города этого места и Екатерининского храма, к счастью, удалось пока сохранить, а отремонтированный храм вновь обрел шатровую колокольню, чуть-чуть более стройных пропорций, чем утраченный оригинал, но так он смотрится даже лучше, чем прежде. Она замечательно напоминает, что шатер с крестом был на этом месте уже четыреста лет назад.
Но были и храмы «всполья», открывавшие вид города со стороны полей и лугов, окружавших Затверечье. Таких было, как минимум, два: Воздвижения и Косьмы и Дамиана. Где стоял последний, мы не знаем, но, допустим, в районе пересечения улиц Пленкина и Туполева, ибо здесь при земельных работах в начале 2000-х гг. попадались осколки белокаменных плит, возможно, конечно, перенесенных откуда-то уже в старину под фундаменты, но возможно оставшихся от старого погоста. Целый ряд слободок тянулся вдоль строй границы посада со стороны всполья, условно говоря, по линии между Сергиевской и Неопалимовской церквями. И где-то на этой же линии находилось древнее кладбище, заброшенное после того как на нем хоронили последний раз в 1831 году умерших от великой холеры. По-видимому, это место современного нового жилого комплекса «Затверецкий квартал». Еще в начале XX века на нем были целы несколько могильных плит конца XVIII века.
Что же до кладбища при Воздвиженской церкви, точнее – Воздвиженского женского монастыря (храмов в нем было два, Воздвиженский и Богоявленский), то белокаменные надгробия на нем, найденные случайно в начале XX века, были гораздо старше, в том числе была плита некоей Натальи Барановой, скончавшейся 18 декабря 1557 года.
С тех пор, как современное Затверечье превратилось в огромную стройплощадку, а его лужайки и садики перегородили заборы и высокие дома, говорить о его историческом рельефе приходится в прошедшем времени. Жаль, что это случилось при жизни нашего поколения. Теперь искать, где стоял тот или иной храм, становится неинтересно – да и невозможно. Мне также любопытно, знают ли обитатели коттеджей и новостроек на Александра Невского, что их дома стоят на холерном кладбище? Впрочем, в России редко обращают на такие «мелочи» внимание.
«Всполье» Затверечья имеет еще одну особенность. Город и линия регулярной застройки здесь заканчивается точно там, где она заканчивалась и в 1773 году. Ряд исторических домов завершается здесь на линии улицы 1-я Александра Невского (бывшей Задней). Квартал между ней и второй улицей этого наименования, застроенный в начале XIX века, был разрушен в годы войны, после чего долгое время был огражден лишь невнятным заборчиком вокруг чьих-то огородов. Романтичная окраина осталась теперь только на фотографиях, например, этой, Александра Хитрова, 2006 год.


Теперь линия старых домов набережной продолжена: там стоят два коттеджа – не худший, но, честно сказать, и не самый лучший вариант в смысле качества архитектуры. Мне больше нравилось то, что там было до конца 2000-х гг., когда исторические дома XVIII века отмечали границу города XVIII века.
Сразу за ними начиналось поле, на старых картах, да и в речи жителей (я еще застал, не знаю, помнит ли нынешнее молодое поколение) называвшееся «Бармин луг». Этот луг или поле (в 1990-х на нем еще сажали овощи) – старая пойма Волги, за которой выше коренного берега располагается Неопалимовское кладбище XIX века. Луг принадлежал тверскому архиепископу, потом был государственным, его косили из оброка «посадские люди Барминой слободы». Так что мы опять должны сказать спасибо Церкви, благодаря которой эта важнейшая для города территория так и не была застроена в историческую эпоху – вплоть до нашего времени, поправшего всякую память и всякие традиции.
Так вот, можно было, отправившись из района Силикатки или карьеров, выйти пешком через этот луг, по южной окраине кладбища, не встретив никакой городской застройки. Застройка с севера постепенно появлялась, впрочем, болотистый ручей, через который в створе улицы Белинского еще сохранились переброшенные лет тридцать назад кладинки, пока стал ее границей. От кладбища (точнее, от креста на месте, где была могила архиепископа Фаддея) дальше нужно было идти просто по направлению, держа на старинный беленый домик мещан Крупенниковых (№57).
Этот замечательный домик со скругленным углом, построенный в 1790-х годах, отмечал двести лет границу города. Дом пережил все войны, пожары, жив он и сейчас. Но теперь его не видно за новостройками.
Но ценнее всего тут даже не дома, а то, что можно было от них наблюдать. Примерно на уровне дома №53 по Затверецкой набережной и сейчас стоит остановиться. Лучше всего наблюдать эту панораму в закатном свете, так она особенно эффектна. Два моста (Старый и Новый) зрительно «накладываются» один на другой, оказываясь на одной линии, и арки обоих мостов, направленные одни вверх, а другие вниз, будто сплетенные из тончайшего кружева, заливает солнце. К ним сходятся стройными линиями две набережные, над которыми поднимаются тонкие свечки колоколен и башенок. Несколько лет, когда колоколенки уже были восстановлены, а высоток и коттеджей, а также зарослей по берегу еще не было, этот вид был вообще выше всяких похвал (впрочем, заросли, в принципе, могут быть легко устранимы, вот с остальным сложнее).
Ни одна другая городская панорама Твери не может сравниться с этой. Она могла бы быть визитной карточкой города, той точкой, которую обязательно должен посетить всякий турист. В панораме не хватало только Спасо-Преображенского собора, и я мечтал, что доживу, когда появится и эта вертикаль.

Она появится. Но построенный собор все равно подавит визуально будто в самую середину реки «вбитый» семнадцатиэтажный «Волжский берег» - самая отвратительная из новостроек Твери 2000-х годов. А заборы и шлагбаумы коттеджей не позволят ни развернуться на этой точке, ни забыть, что алчность и невежество победили в нашей жизни ту красоту, которую нам завещали предки

Ответить