0 RSS-лента RSS-лента

Памяти Ровбут Олега Михайловича

Автор блога: Рыбак Эстонии
Памяти матросов Эстрыбпрома (137)
Памяти повара Марины Антоновой. МАРИНА ИЗ ХОБОРОВО - 25 09 1968
— Ой, да мне порой в море бывает так страшно, кажется, закричу «мамочка». А потом еще укачивает.
— А между тем, вот уже три года ходишь в это «страшное море»?
— Сама удивляюсь. Как-то так получается. Расстаться не можем, что-ли ...?
(Из разговора с поваром п. «Ян Анвельт» Мариной Антоновой).

ЧУТЬ-ЧУТЬ ИЗ СКАЗКИ
В далекой и маленькой деревушке жила-была девочка. Она рано просыпалась по утрам, вместе с петухами. В саду набирала в ладошки росы и умывалась. Потом хлопотала с матерью по хозяйству. Торопливо выпивала кринку молока и убегала в школу, что находилась за, несколько километров от деревни.
Девочка выросла и однажды приезжала в большой город. Знакомые привели ее к морю, и она застыла в немом изумлении.
— Так много воды, — прошептала она и зажмурила глаза.
На рейде стояли большие корабли, и она, прислушиваясь к их гудкам, спросила:
— И они плавают далеко, далеко. Даже в Африку, да?
Ей ответили, что плавают, и даже в Африку.
Она стояла и чему-то недоуменно улыбалась.
А алых парусов не видно, это только у Грина, правда? — произнесла девочка, и все засмеялись. А она побежала к берегу, присела на корточки и зачерпнула в ладошки немного моря. Вода была темная и еще очень горькая и соленая. Совсем не похожая на росу из родного сада...
• • •
...Это из сказки, а сказки всегда немножко возвышенные и не так, как жизнь. Немножко потому, что иногда бродишь по земле и неожиданно встречаешь человека, знакомишься с ним и вдруг ощущаешь, что он пришел из той самой далекой сказки.
И когда проходит робость и изумление, ты прощаешься и уносишь с собой открытие нового человека, открытие, словно случайно прикоснулся к тем самым парусам.
Я слышал о ней раньше. Что есть на «Анвельте» одна чудачка — Марина. Работала в Нарве, на Кренгольме ткачихой. Была там, своего рода, в центре общественного внимания. И действительно — секретарь комитета комсомола Новоткацкой фабрики, член горкома и ЦК комсомола, делегат двух съездов и т. д. И вдруг... (ах, уж эти наши «вдруг») заявление в отделе кадров: «Прошу отпустить работать в море». Вот тогда и прозвучало: «Чудачка. Ты еще наплачешься. Вспомнишь нас...".
Об этом я слышал. Но "Анвельт» мелькал в сводках, как «летучий голландец». "Прибыл в Алжир. Следующий рейс в Италию". И так около трех месяцев. Наконец, пришел в Таллин.
Иду на встречу с чудачкой. Мысленно пытаюсь представить это настырное девичье создание. «Голубые глаза, уверенная походка, мужественный взгляд и решительные жесты». Но все это туманно и призрачно.
...На палубе вахтенный, подозрительно оглядывая, ревниво спрашивает:
— А тебе, собственно, зачем нужна Маринка?
Мне уже это откровенно нравится, и я излагаю вкратце суть.
Улыбка до ушей. Засуетился. Проворчал, «что так, мол, сказал бы сразу». И мы двинулись. Спустя минут пять знакомлюсь с Маринкой. И первое — все мои стандартные предположения рассыпаются, как колода карт.
Карие глаза, неуверенно переминается на месте, настороженный взгляд и никаких жестов.
Долго не соглашается рассказать о себе. Наконец, озорно произносит:
— Хорошо! Но давайте начнем с борща. Да, да! Ведь это моя, так сказать, продукция. А вдруг не понравится?..
Сразу скажу, борщ понравился, сказал ей об этом. Улыбнулась и ответила:
— Обед как обед.
Про себя подумал. «Дай бог, иметь такие обеды некоторым нашим столовым».
Все разошлись. В салоне необычная тишина, и мы разговорились. Сказать, что она этакая робкая девушки, нельзя. Начала первой.
— Я знаю, что вас интересует. Как это я решилась забраться в море. А было все просто. Была подруга, Нина Богатищева, ходила на «Варесе». Приехала к ней в гости. Без всяких дум о море. Походила, посмотрела. Уехала. А потом эти думы и начались. Робкие, неуверенные. Три раза оформляла документы и только на четвертом отважилась.
— Расскажи о самом первом рейсе.
- Первый рейс, первый рейс, - повторяет она, - в жизни, наверное, все первое должно оставаться в памяти. Первый класс и первая получка, первая, первая, — продолжает она. — Это было на «Украине" в 1965 году. Я работала буфетчицей. Однажды заболел повар. Капитан вызывает и предлагает перейти на камбуз. Так началась моя карьера. А потом пошли штормы, это у Норвежских островов. Готовлю что-нибудь, а в глазах сплошные чертики. Ну, все, думаю. Вернемся — спишусь. До сих пор все списываюсь...
— Марина, а комсомол?
- На «Украине» была секретарем. Никуда не денешься. Но работалось хорошо.
— Твой рабочий день?
— На «Анвельте» мы работаем вдвоем с Дедулей. Так мы зовем Василия Константиновича Мельникова. С 6 утра и до 9 вечера. В общем, достается. Но как все-таки приятно — ребята с палубы придут уставшие, голодные. Поедят и видишь, как добреют лица. Это лучше всяких «спасибо».
Подходит кладовщик. Они резко говорят о каких-то недополученных продуктах. Когда тот уходит, поясняет:
— Надо пользоваться берегом. Все получить. В море будет уже поздно.
Пробуем с ней подсчитать страны, где она побывала. Она приносит свои фотографии. И передо мною пестрая география: Англия, Италия. Mapокко, Бельгия, Голландия, Польша, Швеция, Франция, ФРГ, Финляндия, ГДР и т. д. Согласитесь, аж захватывает дух!
— Что запомнилось за границей? Отвечает не задумываясь:
— Отношение к нам, к советским людям, и еще очень хочется домой. Это желание не выразишь никакими словами...
Я же сейчас думаю о другом. О девушке из псковской деревушки Хоборово, которая, шагая по улицам многих европейских столиц и видя все эти, так называемые, рекламные прелести Запада, жила мыслями и сердцем о своем далеком, родном доме.
— Вернешься, — добавляет Марина, — бредешь по своим улочкам и, кажется, готова обнять каждого прохожего от радости.
На камбузе красноречиво позванивали кастрюлями, и Марина развела руками.
Я задаю последний, на мой взгляд, щекотливый вопрос.
— На судне в основном ребята, как ладишь с ними?
— Я долго ждала этого вопроса, - смеется она, — но, честно скажу, с парнями у меня дружба. Никто не обижает. Работается хорошо. А сейчас буду приниматься за ужин.
Мы жмем руки и расстаемся. У трапа вахтенный спросил:
— Ну, как наша Маринка?!
— Отличный парень! — ответил я.
— То-то. На то она и Марина! Лучшей характеристики, согласитесь, не придумаешь.

Г. МАМАЕВ.
Памяти Анатолия Иванова и А. Лынника. МОЙ ДРУГ ТОЛИК – 28 02 1968
РАССКАЗЫ О ХОРОШИХ ЛЮДЯХ

Впервые я встретился с Анатолием осенью 1960 года в Севастополе в водолазной школе. После окончания школы нас отправили по флотам. Анатолий попал на Балтику, я остался на Черном море. Служба разъединила нас на годы. Он и в то время выделялся своей скромностью, пользовался большим уважением своих товарищей. После службы в армии я работал в Феодосии водолазом, Анатолий — в Таллине.
Приехав в Таллин работать на судах дальнего плавания, я хотел, побольше увидеть, сделать серию зарисовок, набросков. Здесь, в управлении реффлота, мы и встретились с Анатолием. Он ходил на плавбазе «Иоханнес Варес» матросом.
На "Bapеcе» его тоже полюбили за трудолюбие, скромность, отзывчивость. Здесь он вступил в ряды КПСС. А когда получил паспорт моряка, ушел работать на "Ураган» по своей специальности.
Зайдя однажды на "Ураган», я спросил Иванова, водолаза.
— А, наш Толик?! Он у себя в каюте.
Как приятно услышать хорошие слова о человеке. Я вспоминаю о нем, как о самом лучшем друге, товарище. С такими людьми всегда легко жить и работать. И я не выдержал, чтобы не посвятить ему несколько графических рисунков.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

1. Портрет Анатолия Иванова.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

2. МСБ «Ураган».
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

3. Спасательные работы у борта парохода.

Рисунки и текст
А. ЛЫННИКА.
Памяти Ивана Присяжнюка. Спасибо тебе, юбиляр! – 21 12 1971
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

НА РЫБОЛОВНОМ траулере 4510 был у Ивана первый рейс. Судно вышло на просторы Балтики и, легко покачиваясь, взяло курс на Северное море. Не так уж давно бывал в этих местах Иван на боевых эсминцах, крейсере "Жданов". Но после службы на флоте морская душа не могла прижиться на земле. Влекло на голубые просторы. И вот оно — снова море...
Запомнился тогда матросу первого класса Ивану Присяжнюку рейс. Едва вышли в Северное море, как задул свежий норд-вест. Сменившись с вахты, Иван только заметил, что судно изрядно качает. В шестиместной каюте сапоги и табуретки — то в один, то в другой угол. Иван к такой обстановке не привык и принялся "ловить" и привязывать табуретки. В это время в матросскую каюту зашел старпом и объявил:
— Кто из вас может готовить пищу? Таковых не нашлось, и Иван неуверенно произнес:
— Я могу немного, на эсминце приходилось...
Через минуту они уже были на камбузе, где старый повар сидел в дальнем углу в обнимку с ведром и чертыхался, что никогда больше не пойдет поваром на этакой посудине.
Старпом распорядился по-деловому: с сегодняшнего дня вы, матрос Присяжнюк, на судне — повар!
Иван принялся за работу. Посыпал песком жирную палубу камбуза, открыл вентилятор, закрепил потуже на плите котлы. Затем приступил к приготовлению ужина. Иван понимал, что это его вступительный экзамен. Штормовая погода, примитивная камбузная механизация, угольное отопление, незнакомая команда, да и не такой уж богатый ассортимент продуктов - все было против Ивана. И все же он вышел победителем из этой ситуации — ужин был приготовлен на славу.
И так — весь рейс. Не имел больших поварских навыков, в неспокойную погоду он сумел обеспечить команду хорошей пищей. А после окончания рейса старпом направил его на трехмесячные курсы поваров. А затем снова море. Теперь уже поваром первой категории.
Никогда не жаловались рыбаки на питание. Иван всегда старается делать разнообразные блюда. Часто балует команду шашлыками, голубцами, пельменями. Иногда бывает так, что не хватает овощей. Тогда Иван ищет другой выход. Все время приходится что-то придумывать, раскрывать секреты кулинарии. И понятно, звание ударника коммунистического труда еще в 1964 году было присвоено ему заслуженно.
С тех пор прошло семь лет. Но у Ивана никаких особенных перемен, все также ходит "шефом", разве что сыновья повзрослели. Как всегда, они приходят встречать папу, и первые их вопросы — "Был ли шторм?", "Сколько рыбы добыли?».
Вот и сейчас они стоят у причала вместе с мамой и ожидают, когда зайдет в гавань долгожданный СРТ- 4480. А на траулере в это время уже вся команда готова к встрече с родными, друзьями, только неторопливый шеф со знанием дела все еще стоит у камбузной плиты.
Судно подошло к причалу. Волнение близких. Но прежде чем Иван успел увидеть свою семью, озорное ребяческое "папа" заставило его оглянуться, и он увидел — вся семья в сборе.
— Папа, поздравляем тебя с юбилеем, с окончанием 15-го рейса, — по школьному отчеканил меньший сын и подал отцу цветы.


В. ПЕТРОВ.
Памяти матроса Владимира Милевских. РОЖДЕНИЕ МОЛОДОЙ СЕМЬИ – 04 08 1971
ФОТОРАССКАЗ О ВЕРЕ И ВЛАДИМИРЕ МИЛЕВСКИХ
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Владимир и Вера Милевские


В КАЮТУ вошел высокий, широкоплечий крепыш. Вежливо поздоровался с каждым за руку, представился: "Володя, матрос". По его короткой прическе, выглаженному костюму и начищенным до блеска туфлям можно было сразу, судить о его небезразличии к порядку. Это заметили все жильцы каюты и тут же, будто извиняясь, убрали со стола бутылки из под пива, освободили от вещей койку.
- Ничего, пусть лежат, я ночевать не буду, - успокоил Володя. - Вот только чемодан оставлю.
Его светло-голубые глаза и простые черты лица интуитивно подсказали, что он хороший парень и все четверо станут друзьями. Матрос Савченко в знак уважения поставил в рундук его чемодан.
Володя часто употреблял слово "уявляеш". Бородатый матрос, учуяв акцент, с любопытством спросил на родном языке:
- Звидкы?
- С Житомира, - ответил Володя. - А ты?
- Ровенский.
- Значит, земляки?
И они с морской лихостью пожали друг другу руки. Разговорились. Вдруг, чуть изменившись в лице, без особой радости сказал:
- Женюсь я, хлопцы!
- Так щож ти нис повисыв? - в восторге крикнул бородач Петро.
- Но ведь послезавтра в море!
- М-да, вот так события, - с заметным расстройством промычал Савченко.
И только толстощекий матрос Дмитриев понял, что эта атмосфера тяжестью ложится на Владимира, и нужно менять тактику. Взяв гитару, он сделал лирическое выражение лица и тихо ударил по струнам. Гитара ответила высоким, мелодичным звоном. А потом полилась песня, хорошая песня о том, как рыбак уходит в свой опасный путь, а на берегу остается любимая девушка. Тяжесть разлуки, а затем - до слез радостная встреча у причала. Умолкли струны. В каюте на какой-то миг воцарилась тишина.
- Спасибо тебе, тезка, - поблагодарил Володя Володю и дружески хлопнул его по плечу. - Отличная песня.
После веселых морских шуток о молодоженах у Владимира приподнялось настроение:
- Мне пора, ребята. Пойду на вокзал родителей встречать. Ну, а вас всех приглашаю на свадьбу.
На следующий день вечером новые друзья Володи с фотоаппаратом и гитарой ехали по назначенному адресу. Отыскать нужный дом не представляло больших усилий. С третьего этажа большого здания громко звучала музыка, слышался смех.
Ребята, одетые в морскую форму, вошли в самый разгар гуляния. Неумолимая хозяйка тут же "сняла стружку" за опоздание. Кто-то басом прогремел:
- Штрафную!!!
Володя с ярким румянцем на щеках, был в превосходном настроении. На лацкане костюма красовался по украинскому обычаю яркий цветок. Кареокая Вера с полустеснительной улыбкой, какую можно увидеть лишь у невесты, кивала матросам в знак благодарности.
В это время поднялся не молодой, лет пятидесяти, мужчина с серебряными висками. - Диты мои, - начал он с расстановкой, глядя на жениха и невесту.
Рыбаки догадались, что этот седовласый крестьянин - отец Владимира. Он говорил по-украински, но его се хорошо понимали. Отец рассказал о тяжелых временах прошлого, о партизанских свадьбах в годы войны, о том, что они всю жизнь мечтали видеть своих детей вот такими, счастливыми...
Владимир был в семье Милевских первым, и чувствовалось, что сердце старика-отца бьется особенным боем. Как-никак женит старшего сына.
Крепко поцеловав сына и невестку, он поднял чарку водки. Послышался голос: "Горько!" - это сестра невесты Катя подала начало для всеобщего "Горько!". Молодые, смущаясь, встали, легонько поцеловались.
Звонкими вариациями заиграл баяне в руках земляка Петра. Десятки резвых ног косили "цыганочку"...
Мать Владимира попросила сыграть что-нибудь украинское. Переливаясь голосами, умеренно запел баян. Старики Милевские пели вдохновенно, и присутствующие захватывающе ловили лирическую мелодию:

По садочку хожу,
Коныченька вожу.
Через тую неньку
Нежонатый хожу...

На следующий день Владимира Милевского ожидала приятная новость: отход судна откладывался на два дня. Значит, еще два дня быть весте с близким человеком. Они промелькнули незаметно.
Настал день отхода. Волнующими были для молодоженов эти часы. Но вот прощальный поцелуй, а впереди - долгие, словно вечность, сто тридцать пять суток разлуки...
Три протяжных гудка нарушили тишину, и вскоре темнота скрыла БМРТ "Юхан Лийв". Переход. Скоро остались за кормой Борнхольм, Зунд, Каттегат, Скагеррак...
На подходе к району промысла рыбмастер первой бригады рыбообработчиков Василий Ткачев собрал смену для распределения по рабочим местам. Бородатый Петро попал на расфасовку, Саченко стал головорубщиком, Дмитриев - бункерманом, Владимиру же досталась работа тяжелая - выкатка.
Первые дни промысла... Бункер никогда не пустует, скорее наоборот – карманы, нет-нет, да и заполнялись рыбой. Работать восемь часов через восемь еще никому из ребят не приходилось. После смены возвращались в каюту усталыми до невозможности. Даже Владимир, физически сильный, не скрывал усталости и тут же падал на кровать. Восемнадцать пар перебросать за смену - не каждому под силу. Напарник Владимира не выдержал нагрузки, перешел на другое место. На смену пришел высокий и мускулистый детина Петрунин.
Володя долго не мог привыкнуть к такому распорядку дня. Каждый раз в середине ночной смены крепко клонило ко сну, но новые и новые тележки замороженной рыбы не давали отдохнуть. Да еще шторм изматывал.
Наконец, снова долгожданная смена. Отдых. В эти минуты у Володи мысли работали только в одном направлении: как там жена Верка? Написал бы письмо, но нет возможности отправить. Еще не скоро наберется груз. А только тогда можно сдать на транспортник почту. В радиограмме же много не распишешь.
Прошла неделя, вторая. Как будто привыкли руки. Немного отступила усталость. Теперь и кинофильм можно посмотреть. Помполит, как узнал, что у Владимира имеется удостоверение киномеханика, сказал:
- Будешь крутить фильмы!
Прибавилась еще одна нагрузка.
Наконец, получена первая почта. У Владимира - море писем, и все написаны одним почерком. Долго он читал их и перечитывал. Повеселел настолько, что под баян друга Петра плясал "цыганочку" до седьмого пота.
Подошли Октябрьские праздники. На траулере чувствовалось праздничное настроение. В салоне вывешен новый "Комсомольский прожектор". Это работа Владимира и земляка Петра. С этой работой они справлялись безупречно, и каждый раз возле свежего номера скапливалась толпа рыбаков.
После рабочей смены в салоне состоялся вечер, посвященный 53-й годовщине Октября. Первый помощник капитана зачитал приказ. Всем четверым друзьям была объявлена благодарность.
... Сдали первый груз. Время ускорило свой бег. Рыба шла обильнее. Чтобы увеличить заморозку рыбы, тележки выкатывали на 10-20 минут раньше. Домораживалась она в трюмах за счет низких температур. Это ускорило заморозку до 40 тонн в сутки. Незаметно заполнялись трюмы вторично.
Подход транспортника. Почта. Дорогие строки. Они были для Владимира стимулом в работе.
Он с такой энергией при выгрузке передавал короба, что матросы дивились его физическим способностям. А после смены, когда все отдыхали, он еще отыскивал на судне партнера и на верхней палубе упражнялся боксом.
И вот настал февраль. Месяц, которого как на судне, так и на берегу многие ждали с нетерпением. До конца рейса еще 15 суток, а план уже взят. Объединение "Океан" и комсостав судна поздравили экипаж с трудовой победой.

Ирландский шельф щедро награждал тружеников моря своими дарами. Серебристая скумбрия туго набитыми кутками поднималась на палубу. День снятия будет тогда, когда последний короб с трудом войдет в трюм.
Наконец, настал этот долгожданный день - 6 февраля. Траулер снялся с промысла. Курс взят на Таллин.
Всеобщая приборка. Владимиру не понравился порядок в каюте, который наводил земляк Петро. Взяв ведро и тряпку, он заново до блеска выдраил каюту. Еще бы. Придет жена! Порядок и чистота у Владимира - в первую очередь. Не давал они и друзьям своим спуску за некачественную приборку или даже плохо выстиранную майку.
Последний день перехода. Вечером "Юхан Лийв" войдет в родную гавань. В каютах и изумительная чистота. Выглажены брюки, завязаны галстуки.
Вечерний горизонт мерцает мириадами красок и белых огней. Родной Таллин. Еще час - и траулер у причала. Множество встречающих. Владимир всматривается в чужие лица и никак не может отыскать близкого ему человека. Прошел час. Володя не на шутку расстроился. Стемнело. Владимир еще раз взглянул вдоль пирса, и вдруг... Она или нет? Да, это была Вера. И только сейчас он с восторгом понял, почему Вера опоздала. Поцелуй сквозь слезы счастья...
Разбор рейса состоялся на следующий день. Были зачитаны приказы. Владимир и его трое друзей радовались еще одному событию: все они были удостоены почетного звания ударники коммунистического труда
Скоро пролетели 30 дней на берегу. БМРТ-489 "Юхан Лийв" снова готовился в рейс. Вот жаль только, друзья ушли на других судах, один лишь тезка-гитарист неизменно держится "Юхана Лийва".
Снова тягостное расставание Владимира с женой. Неужели так всю жизнь? Да. Такова судьба рыбака. Встречи и разлуки. Но в этот раз расставание было для них дважды, трижды тяжелым. На это была причина.
Прозвучали прощальные гудки, вихрем взметнулась за кормой вода. Только через полгода получит Вера Милевская радиограмму от мужа: "Встречай...".
Радиограммы... Они всегда сообщают нечто необыкновенное. Та же, как эта, которую вручил Милевскому председатель судового комитета БМРТ-489 Шамиль Бабаевич, и тут же протянул руку - поздравляю от все души!
Нет, это не первомайское поздравление. Раскрыв листок радиограммы, Владимир, не веря своим глазам, прочел: "Милый Вовочка, родила двойняшек...". Дальше глаза ничего не видели... Счастье приняло его в свои объятия. Это было величайшее событие в жизни Владимира. Радостный, он влетел на верхнюю палубу. Здесь молодого отца подхватили десятки рук и подбросили в воздух под крики "Ура!".
Дети. Это самая большая радость для родителей. Но в море она во сто раз сильнее.
Владимиру хотелось крикнуть во всю мочь легких:
- О, море, я люблю тебя! Ты подарило мне счастье, огромное счастье. У меня подрастает сын Костя, будущий моряк, и маленькая Леся.
Я скоро вернусь к вам!

П. ВАЩИК.
наш нештатный корреспондент.


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Двойняшки Костя и Леся
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Владимир за работой
Фото автора
Памяти кока Николая Гречко. На камбузе - 04 08 1971
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

ОЧЕВИДНО, есть что-то родственное в профессиях шахтеров и моряков. Не потому ли на нашем рыбопромысловом флоте нередко можно встретить бывших работников горной промышленности.
Николай Гречко пришел на добывающие суда из Донбасса. На службе в военно-морском флоте он приобрел специальность кока. И вот уже девятый год ходит на промысел в должности повара. Стаж, прямо скажем, солидный.
Работу повара оценивают по тому, что он подает на стол. А как приходится готовить, как изворачиваться при недостатке тех или иных продуктов — это уже мало кого интересует. Команде подавай пищу вкусную, высококалорийную.
Четыре раза в сутки принимает пищу команда. На сутки рабочему человеку полагается 3.500 калорий. Труд на промысле во многом отличается от распорядка на суше, требует значительно больше энергии. Поэтому, говорит Николай, на иной день меню я составляю из расчета около 4.200 калорий. Главная загвоздка в качестве продуктов.
Продовольствие, взятое на рейс, с течением времени портится, теряет свои вкусовые и питательные свойства.
Особенно подвержены порче овощи. В последнем рейсе, вспоминает повар, пришлось исключить из рациона половину огурцов - испортились. Между тем, взяты они по настоящей цене. Списывать испорченные продукты не принято. Вот и вкручивайся, как знаешь.
Недавно Николай Гречко вернулся из Северного моря на СРТ-4452. Коллектив судна был доволен его умением и старанием. За годы работы на промысловых судах ему дважды подтверждалось звание ударника коммунистического труда, неоднократно получал он поощрения, ценные подарки.
Достойно несет он свою нелегкую, но почетную вахту на камбузе.

На снимке: Николай Гречко.
Памяти матроса Энно Хундимяги. Навсегда с морем – 25 07 1971
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

ХОЛОДНЫЙ мартовский ветерок слегка трепал волосы, платья, платки провожающих. Траулер медленно выходил из гавани. На па лубе воцарилась тишина, только взмахи рук и лица моряков говори ли о трудных минутах расставания.
Может быть, впервые испытал это чувство и Энн Хундимяги. Он смотрел, на удаляющуюся высокую и стройную фигуру белокурой девушки, и никто не знал, что им владело в эти минуты.
Прозвучали прощальные гудки. Вскоре скрылись за горизонтом силуэты Таллина. Впереди — долгий и нелегкий рейс...
Первое судовое собрание. Оно сразу приобрело резкий характер. При взятии социалистических обязательств по выполнению рейсового задания одни отстаивали 120 процентов выполнения, комсомольцы же выдвигали 130 процентов. Потом оказалось, что экипаж нашего 300-сильного траулера будет соревноваться с 400-сильным СРТ-4557. Многие недоумевали: дескать, он сильнее и нам за ним не угнаться. Выступил капитан Григорий Дмитриевич Фисан. Показав соотношение планов, он убедил команду, что фактически есть возможность выйти победителем. Итак, решили вызвать на соцсоревнование СРТ-4557 и выполнить рейсовое задание на 130 процентов. Комсомольцы своего добились.
Промысел. Как обычно в весенний период он часто сопровождается штормами. Постановка трала. Вода захлестывает шкафут. Тяжело приходится работающему на кормовой доске. Но матрос Хундимяги справляется с ней, ловко уходит от волны. Выборка. Лица хмурые: порван трал.
Начали чинить. Но оказалось, что в нашей смене никто, кроме Энна, не умеет владеть иглицей.
Смотрю, как он лихо выделывает зигзаги иглицей. Мне начинает все больше кривиться этот молодцеватый, с юношеским лицом, детина. Пытаюсь, познакомиться с ним поближе. Оказывается, у него за плечами уже семилетний морской стаж. Окончил ГПТУ. Штурман малого плавания. До службы работал он на БМРТ "Ау густ Алле». После службы — снова на флот. И снова матросом.
НЕ ОБИДЕЛА Энна судьба физической силой. И кого, как не его, посылать в трюм, составлять бочки с соленой рыбой, поднять соль, тару. И при выгрузке - он в центре внимания.
Нет-нет, да и пойдет рыба. Чтобы в теплое время она не залеживалась на палубе, нужно ее быстрее обработать. Часто рыба при шкерке скапливается на операции потрошения. Но у нас этого не случалось. На этом месте работал Энн. Он так быстро орудовал руками, что никогда не образовывалось «завала". Темп был исключительно высоким.
Энн как то легко переносит трудности. Во время шторма иногда волна заливает рыбодел. При бортовой качке рыба гуляет по столу, смешивается с отходами шкерки. В лицо хлещет вода. Работать тяжело. В такие моменты матросы начинают роптать. А Энн в это время начинает шутить. Шутки снимают напряженность, придают бодрость, что так необходимо моряку.
После напряженного рабочего дня, как обычно, команда просматривает новые фильмы. Энн почему-то смотрит их редко. Его любимое занятие — книги. Он судовой библиотекарь. Под его подушкой бывает не только художественная литература, но и такие книги, как математика, судовождение, русская грамматика... Энн решил поступать в мореходное училище на штурманское отделение.
- Неужто, всю жизнь в морях будешь? — удивляются некоторые.
— А разве это плохо? — восклицает Энн.
У каждого рыбака море в своем понятии. Одни идут из-за романтики. Другие — заработать. Третьи — просто работать. Энн относится к последним.
— Отними у меня море — я буду как калека. — говорит он. — Мы с ним связаны крепким узлом.
Работа. Отдых. Сон. У Энна сон наверняка среди матросов самый короткий. Лампочка у его кровати гаснет всегда поздней ночью. Покончив с книгами, он переходит к письмам. Энн их пишет чисто, зато и получает больше всех. Ему завидуют моряки. Письмо в море от хорошей девушки — это лучшее лечение для взгрустнувшей души.
НО ВОТ и снятие с промысла. Подвели итоги. Рейсовое задание выполнено на 135 процентов. Траулер вышел победителем в соревновании с СРТ-4557. Лучшим объявлена благодарность капитана судна. Среди них и матрос первого класса Энн Хундимяги.
...Ясный солнечный день. СРТ-4511 уставший, с покрасневшими от ржавчины бортами, заходит в гавань. На причале множество людей. В каждом лице радостное волнение. Волнуются моряки. Волнуется и Энн. И вдруг на его лице появилась улыбка. Кто-то помахал ему цветами.
Какие минуты! Это надо заслужить.
А через месяц, белокурая девушка снова будет прощаться с Энном на причале, провожая в новый рейс.

П. ВАЩИК.
пом. рыбмастера СРТ-4511.
Фото автора.
Памяти матроса Виктора Аксенова. Рыбак девятой пятилетки - 14 07 1971
Люди нашего флота

В этом парне чувствуется надежность. Глаза смотрят прямо и твердо, но где-то в уголках их притаилось смущение: как-никак это его первое интервью! Он, Виктор Аксенов, не очень-то разговорчив. И после моей неудачной попытки начать беседу мы молчим оба.
...А за день до этого я пришла на БМРТ "Андрус Йохани" и попросила комсорга экипажа Альберта Хайнолайнена, познакомить меня с кем-нибудь из комсомольцев - передовиков производства. Таких ребят оказалось много, и пока о них справлялись, Альберт показывал мне корабль. И если для Виктора Аксенова первым было интервью, то для меня первой была экскурсия от мостика и до трюма морского "бродяги". Старая истина - всему есть начало.
Представление о кораблях, вынесенное из книг и фильмов, обрело реальность: все можно было потрогать, выглянуть из иллюминатора, пройтись по палубе... В рыбном цехе - пусто. Шаги наши гулко отдавались по стальной палубе. Бум-бум...бум-бум...
В то день увидеться с кем-либо из ребят мне не удалось: все были заняты. Но следующий день оказался удачнее, и я встретилась с героем моего рассказа Виктором Аксеновым.
Вот он сидит передо мной - собранный, немного взволованны. Разговор потихоньку стал входить в колею. Я спрятала свой блокнот и попросила Виктора рассказать о себе. Сейчас он матрос на "Андрусе Йохани". На Балтику пришел из Советской Армии, а сам - с Волги.
Внезапно раздалась команда по радио. Старпом вызывал - как вы думаете, кого? - матроса Аксенова! "Извините!" - и Виктор исчез за дверью. Ну, что ж. Посмотрю пока в иллюминатор.
Небо цвета лазури, золотое солнышко, а вода... ой, какая грязная! В памяти вдруг всплыли описания чудес и красот моря. Спрошу об этом Виктора. Когда он вошел, мой вопрос прозвучал так: "Море ты любишь? Какое оно?"
- Конечно, люблю, иначе не пошел бы на флот. За плечами у меня всего одни рейс. Не богато! Все было впервые. Работал в рыбном цехе. Много было работы и, предупреждая мой вопрос, добавил: - Была и романтика, потому что если любишь свое дело, романтика будет всегда. Ну, а море какое? Меняющееся от ненастья к спокойствию и наоборот. Птицы над водой летают , гомонят, хватают рыбешку, выскакивающую на поверхность. И хотя за рейс привыкаешь к морским просторам, море одаряет тебя красотой каждый день, каждый час, каждый миг...
Виктор взглянул на часы. Видно, торопился? А у меня еще уйма разных вопросов : "Какое у тебя комсомольское поручение? Твое отношение к общественной работе? Какие увлечения? Планы на будущее?...".
- Во время рейса я был народным контролером...
"У Виктора есть качества, необходимые для этой работы. - сказал несколько позже А. Хайнолайнен, комсорг судна. - На него можно положиться! Ребята доверяют ему, уважают".
А Виктор продолжал:
- Хочу просить коллектив нашего экипажа рекомендовать меня кандидатом в члены КПСС. Понимаю, заслужить это надо и трудом и общественной работой. Учиться думаю дальше. У меня восемь классов. Сначала надо десятилетку закончить, а потом хочу получить специальность штурмана или механика. И, кончено, буду плавать. А увлечения у меня, как, наверное, и у других моих ровесников - спорт, кино, книги...
О многом я успела Виктора спросить, о многом - нет. Но представление о нем я составила, представление о хорошем человеке - рядовом труженике моря - типичном рыбаке периода девятой пятилетки.
Рыбацкий промысел требует сноровки, грамотности, умения, смелости: море не любит слабодушных. Книгу моря, язык моря, умеют читать и понимать лишь те, кто нашел на морских просторах свое призвание, у кого мужественная, честная, открытая душа.
Мне думается, что Виктор Аксенов - один из них.


Т. БАРАНКИНА
Мечта Виктора Кропанева – 27 06 1971
Мечта стать матросом у Виктора зародилась давно. Когда его призвали в армию, он просился на флот, но военком распорядился иначе. И Виктор Кропанев стал пограничником. Где только не побывал этот живой парень за три года службы: служил на советско-финской границе, нес дозор на островах Эстонии, а потом попал на советско-китайскую, на Амур.
Там мы с ним и познакомились, совершенно случайно. Пригласили меня в одну компанию встречать новый, 1969 год. Я слегка опоздал, и когда хозяйка открыла дверь, первое, что я услышал, была песня, песня о Риге. Небольшого роста, светловолосый, плотный паренек в солдатской форме тихо пел, аккомпанируя себе на гитаре...
Песня кончилась. Виктор (мы уже познакомились) как-то смущенно объяснил, что пел он для Яна, своего товарища-рижанина. И что песня эта очень нравится ему самому. Но Яну она все же нравится больше, уточнил он.
Потом разговорились. Оказалось, что Виктор родом из Кирова, там живут его родители, что служба в погранвойсках ему нравится, что служить ему осталось всего полгода и что он хочет пойти в море.
После этого Виктор часто бывал у меня. Подкупала его манера держаться: казалось, будто он вечно чего-то стесняется. Видимо, это объяснялось его скромностью О своих военных делах он почти не рассказывал - все больше о доме, о родителях, о прочитанных книгах.
А читал Виктор в основном о море, о морских приключениях, о военных баталиях.
Однажды вечером он зашел какой-то весь приподнятый, радостный и сказал:
- можешь меня поздравить, с сегодняшнего дня я кандидат в коммунисты.
Так и сказал: кандидат в коммунисты. Это был настоящий праздник для него. В тот вечер он рассказал еще одну новость. Оказывается, Виктор списался с Таллинской базой рефрижераторного флота и сегодня пришел ответ. Так что по окончании службы отправляется в Таллин...
С тех пор прошло два года. Виктор не писал мне, и я не знал, как сложилась его судьба. Лишь однажды, не помню, к какому празднику, получил от него открытку с поздравлением, где вскользь упоминалось, что он, Витька Кропанев, находится в настоящий момент в Пярну, в УКК. И все. С тех пор - ни строчки.
И вот однажды в проходной северной стороны рыбного порта мы столкнулись с ним буквально нос к носу. Сначала я не узнал его: уж больно непривычно выглядел он в штатском. А потом... (Ну, в конце концов, это неважно). Факт тот, что в своей каюте на "Буревестнике" Витька рассказал мне о том, как сложилась его послеармейская жизнь.
Итак, после окончания Пярнуского учебно-курсового комбината Виктора направили на "Альбатрос", где он проплавал больше года. Потом "Альбатрос" пошел на ремонт, и Виктор Кропанев был зачислен в качестве матроса-культурника в состав экипажа ПР "Буревестник". ( Да, совсем забыл. Я не познакомил вас с музыкальными способностями Виктора. Кроме того, что он обладает неплохим голосом, Виктор играет на гитаре, на баяне и на прочих струнных и неструнных инструментах. Поэтому на культурном поприще Виктор приносит своему судну наибольшую пользу.)
На судне у него много друзей. Он все так же застенчив, скромен, и это привлекает и молодых ребят, его ровесников, и более старших. Род Витиным руководством на "Буревестнике" создалась стабильно функционирующая концертная бригада. Сам культурник - не второстепенное лицо. Ребята - оркестранты постоянно выступают, и Виктор, в зависимости от исполняемого номера, либо поет сам, либо аккомпанирует.
Эти его деловые качества пришлись по вкусу молодежи судна. Кроме того, Виктор серьезный и обязательный человек. Он никогда не "брякнет" чего-нибудь, не подумав. А если что-то обещает, то хоть в лепешку расшибется, а слово сдержит. Полгода назад Виктора избрали секретарем комсомольской организации "Буревестника". В комитете комсомола рыбопромыслового флота о нем отзываются как об одном из наиболее энергичных вожаков. Да и сама организация под началом Кропанева тоже вышла в число лучших среди судов нашего флота.
В силу того, что Виктор - не просто матрос, а матрос-культурник, ему приходится подчас "крутиться, как белка в колесе" . Еще бы! Ведь на его ответственности фильмы, которые рыбаки будут смотреть на промысле. И тут он "разработал" методику по изысканию интересных кинолент. Не секрет, что фильмы, как правило, старые, неинтересные. Но есть же в кинопрокате новые ленты! Виктор это хорошо усвоил, и с помощью различных ухищрений - начиная от шоколадок и кончая словесными убеждениями, добился того, что картины, которые смотрят матросы "Буревестника", все же новее, нежели на других судах. Простим ему эти маленькие хитрости. Не для себя же парень старается.
У каждого человека общее течение жизни отмечено какими-то наиболее важными вехами - событиями, влияющими на дальнейшую жизнь. У Виктора пока еще таких вех немного: окончание школы, комсомол, служба в погранвойсках, вступление в ряды кандидатов в члены КПСС... А в начале июня, совсем недавно, Виктор прошел самую важную отметку в своей нехитрой биографии: он стал коммунистом.
- Ты знаешь, - сказал он мне во время последней встречи, - сейчас мне кажется, что я добился всего, чего хотел...
Но в конце нашего разговора вдруг заметил:
- нет, пожалуй, я хочу большего. Хочу окончить мореходку. Хочу стать капитаном. Как ты думаешь, смогу?...
Сможешь, Виктор, обязательно сможешь. И я уверен, что когда-нибудь на причале грянет оркестр, и с капитанского мостика швартующегося БМРТ мне помашет рукой капитан дальнего плавания Виктор Кропанев.


В. ЦИОН
БМРТ-489 «Юхан Лийв». РЫБАЧКИ - ЭРПО ОКЕАН 07 03 1971
Матери и труженицы.

Не успел траулер "Юхан Лийв" выйти в море, как уже перезнакомились, хлопая друг друга по плечу" "Земляк!", "Старик!". А вот морячки... С ними сложнее. Кто знает, о чем говорит серьезный взгляд старшей буфетчицы Валентины Гладышко, или вечно лирическое настроение повара Марины Сирица.
Но на промысле, когда палуба завалена рыбой, на помощь матросам приходят женщины. Это Лидия Пелли, Екатерина Просяник , Валентина Гладышко, Галина Виноградова... Их всего девять. Но нежные женские руки орудуют шкерочным ножом не хуже, чем руки бывалого рыбообработчика.
Песня - их лучший друг. И лирические, в основном украинские, песни - "Кохана", "Очи волошкови", "Черемшина" - не сходят с их уст.
А во время обеда женщинам особый почет. В их адрес комплименты, а порой и явная лесть. У каждого рыбака на этот счет свои манеры поведения. Можно услышать и шутки: "Девчата, суп пересолен, в кого влюбились?"
Официантки в белых фартуках и накрахмаленных колпаках ярко украшают столовую. Галя Майбенко, кажется, только и создана для этого наряда. Приятно слышать матросам: "Кушайте на здоровье", "Приятного аппетита", "Пожалуйста...".
Первые вестники праздника на судне, конечно, женщины. Они нарядно одеты, модно причесаны и очень гордые. Таких особенно уважают. В глубине души, многие, должно быть, завидуют матросу Петрунину. Он влюблен и не без взаимности. К ому же в этот новогодний вечер Надежда - Снегурочка.
... Идут дни. Неспокоен на море первый месяц нового года. А у повара Екатерины Просяник настроение приподнятое. Получила радиограмму от мужа из Северной Африки: "Милая, Катя, поздравляю с днем рождения...".
Вот и конец рейса. Все рады: план перевыполнен, скоро Таллин.
...По городу медленно катит "Москвич". На антенне белая ленточка. Останавливается. С трудом узнаем наших соседей по каюте. Они уже стали молодоженами.
- Поздравляем тебя с законным браком, Надежда Писова!
- Не Писова, а Петрунина!
Пусть прочной будет ваша любовь, родившаяся на суровых волнах Атлантики...
Не успели окончиться отгульные дни, как команда снова в сборе. Траулер готовится к выходу в море. И едва успев отметить свой праздник 8 Марта, снова будут нести трудовую вахту рыбачки.

П. ВАЩИК, матрос.

На снимках:
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

— идет политзанятие
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

— повар Е. Просяник.
Фото автора.
Памяти Сергеевой Серафимы Григорьевны. МОРЕ ЛЮБИТ СИЛЬНЫХ - 05 03 1971
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

КУРСК. Ясное солнечное утро. Серафима Григорьевна спешит на работу в издание "Курская правда". Она - полиграфист. Вот ее рабочее место - стол, а на нем - еще пахнущий типографской краской свежий номер "Курской правды". Серафима Григорьевна разворачивает газету. Ну, что ж, гранки ровные, линейки не кривят, клише четкие. А число? Да, сегодня 15 августа 1966 года. Так. Теперь посмотрим четвертую полосу...
И тут ее придирчивый взгляд остановился на небольшом объявлении в нижнем правом углу. "Таллинская база рефрижераторного флота приглашает для работы на судах женщин...". Серафима Григорьевна задумалась. Еще ни разу в жизни она не видела моря. А что если попробовать? Пусть не примут, но попробовать все же стоит. А вдруг возьмут? Говорят, трудно. Ну и что? Справлюсь!
Днем она поделилась соей мыслью с подругами. Вместе с ней решили написать в Таллин еще две девушки.
Характеристику в издательстве дали хорошую, но, собственно, другой она и не ожидала. За все время ее работы здесь она не получила ни одного взыскания.
... А через несколько месяцев пришел ответ из Таллина: Серафима Григорьевна может приехать и начать работать на судах рефрижераторной базы...
Таллин... Она сразу полюбила этот город с узкими, мощеными улочками, со странными остроконечными церквами, с игрушечными домиками... Понравились ей и люди - спокойные, неторопливые, вежливые... Красивый и странный город.
Но не успела она еще, как следует познакомиться с Таллином, а он уже остался за кормой парохода "Ян Анвельт". Вот оно, прощание с берегом, столько раз описанное в книгах и ни разу ею не пережитое. Серафима Григорьевна стоит на палубе и смотрит, как абрис города заволакивает синеватая дымка, и он словно тает на горизонте, постепенно исчезая в просвете между небом и морем. И вот уже не видно города, лишь одинокий дымок прочертил по диагонали едва уловимую линию на краю земли...
Было грустно тогда. Да и потом прощание с землей всегда угнетало, навевало какие-то зыбкие воспоминания...
Но грусть проходила. Грустить, просто не было времени. Море требовало от людей труда, нелегкого и кропотливого. И Серафима Григорьевна работала. За три года, что ходила она на "Анвельте", была буфетчицей, поваром, заведующей бельевым хозяйством, начпродом.
И все получалось у нее. Быстро свыклась с напряженным судовым распорядком, никогда не отлынивала от работы. Ни разу не приходилось ее упрашивать выйти на подвахту. Руки, привычные к любой работе, всегда находили себе занятие...
Женщина-моряк... Ладно, на плавбазе женщин много. А на БМРТ? ведь работа, которая ложиться на плечи женщин в рейсе, иной раз не под силу даже дюжему мужчине. Попробуй, выстирай сотню комплектов белья, или по двенадцать часов в сутки повозись в жарком камбузе. Не просто. Не каждая выдержит такое.
Многие женщины уходят с судов после первого же рейса. Серафима Григорьевна не ушла. Вот уже пять лет плавает она.
Чем измерить долю труда, вложенную ею за эти годы? Где предел человеческим возможностям? Серафима Григорьевна никогда не задумывалась над этим. Просто она любит море, а если что-то любишь, справишься, осилишь любые трудности.
Еще до знакомства с океаном, она прочла массу книг об отважных героях-моряках, покоряющих морскую стихию. Этих вымышленных героев трепали вымышленные штормы, так красиво описанные авторами книг. А на деле? Ни один из описанных в книгах штормов не похож на настоящий. Это удивительное явление. Океан, словно огромный живой организм, потревоженный чьим-то посторонним прикосновением. Он весь - движение - злое, грозное, зловещее и безжалостное. И судно, кажущееся у причала таким громадным и незыблемым, как игрушка раскачивается на колоссальных изломах этого организма, и словно бы теряет свою незыблемость, становится беззащитным и хрупким, и только воля заставляет тебя вновь поверить в силу и стойкость плавучего города, в котором ты живешь.
И в этой дьявольской свистопляске, когда палуба уходит из-под ног, ты должна приготовить пищу для людей, которые, невзирая на качку и грохот волн, работают назло всем стихиям, и ты, забыв о шторме, делаешь свое дело. И самая большая награда за труд - улыбки на усталых лицах рыбаков, за обе щеки уплетающих приготовленный тобой обед...
... Когда "Ян Анвельт" был передан дальневосточникам, серафима Григорьевна оформилась начпродом на "Бриз". Работа не трудная, но хлопотная... так в чередовании берега и моря пролетел еще год.
Теперь Серафима Григорьевна Сергеева заведует бельевым хозяйством на БМРТ-333 "Юхан Сютисте". Кроме того, в ее обязанности входит уборка кают верхней палубы. Но Серафима Григорьевна справляется. Она - единственная женщина на судне, чей портрет помещен на судовую Доску почета. Много времени отнимет и общественная работа: Сергеева - председатель ревизионной комиссии.
...Сейчас мы разговариваем с ней в каюте первого помощника капитана. "Юхан Сютисте" пришел недавно из Центрально- Восточной Атлантики, и лицо Серафимы Григорьевны смуглое - след африканского солнца.
- И все же, - говорит она, - несмотря на занятость, удается выкроить часик-другой, чтобы почитать. правда, книги в судовой библиотеке старые. и приходится брать литературу с собой. У меня пристрастие к историческим романам. Раньше любила книги о море, но с тех пор, как стала плавать сама, они стали мне не интересны. Море надо узнать самой. В книгах о нем так не напишешь, слишком уж оно сложное, это море...
Ну что ж, Серафима Григорьевна, мне остается только поздравить вас с праздником весны, с Международным женским днем!

В. ЦИОН


На снимке С. Сергеева